Forum of nations of the world * 世界のフォーラム国 * Форум народов мира. Nations.narod.ru

Из бесед Пауло Коэльо

Я думаю, что в ближайшие сто лет всё человечество будет стремиться к духовности. Сейчас люди гораздо больше устремлены к этому, чем на протяжении всего уходящего века.

Когда люди обращаются к религии, они погружаются в воды незнакомого моря. А когда тонешь в море, которого не знаешь, нетрудно испугаться и ухватиться за первого встречного в надежде на помощь. Всем нам нужно поддерживать связь с другими людьми, ощущать сопричастность с душами других людей.

Но при этом нужно самостоятельно пройти свой путь, как в одиночку совершаешь паломничество Сантьяго. Приходится идти вслепую, не зная, что встретится на пути, а ведь так хочется найти дорогу к себе, к своей судьбе. Подсказки приходят к нам при помощи богатого языка знаков – он позволяет почувствовать, что нужно делать, а что нет.

Когда кто-то приходит и говорит: "Бог – это то или это, мой Бог сильнее твоего". Так начинаются войны. Единственный способ избежать всего этого – понять, что твой духовный поиск – это твоя личная ответственность и её нельзя ни передать, ни перепоручить другим.

Для меня церковь – это группа людей, которые нашли общий способ поклоняться. Я сказал "поклоняться", а не подчиняться. Это совершенно разные вещи. Эта группа людей может поклоняться Будде, Аллаху, Господу Иисусу Христу – не важно. Важно то, что мы все вместе оказываемся сопричастны чуду, ощущаем себя единым целым, становимся более открытыми по отношению к жизни и понимаем, что мы в мире не одни и не изолированы друг от друга. Вот что значит для меня религия, а вовсе не набор правил и заповедей, навязанных кем-то извне.

У каждой религии есть свои догматы, и в них отражена самая глубокая и самая сокровенная тайна. Мне это нравится, ведь то, чего я не понимаю разумом, совсем не обязательно должно быть неправдой. Тайна существует.

Я умею отделять сущность религии от поступков людей, которые могут быть хорошими или дурными и злоупотреблять религиозными идеями. Для меня церковь – это собрание людей, образующих живое тело со всей присущей ему нищетой и величием.

Меня привлекают люди, которые верят в таинство, а не те, кто совершают обряды. Это могут быть и недостойные люди. Таинство выше церковнослужителей, его совершающих.

Нужно быть очень осторожным, когда принимаешь ту или иную веру, чтобы никто не взял на себя твою ответственность. Я думаю, что религия сама по себе – а не то, что иногда делают из религии, – не противоречит личным духовным исканиям. Главное – создать в душе огромное незаполненное пространство, отбросить всё поверхностное, научиться жить самым важным и никогда не останавливаться.

Полнота существования недоступна тому, кто не освободит своё внутреннее пространство. Об этом очень хорошо говорили все великие мистики всех великих религий.

Человечество стоит на перепутье: с одной стороны, его ждёт исхоженная дорога привычного, застывшие клише, установления и требования закона, религия как система предписаний. С другой – тёмный лес неизведанного, нового, новая творческая культура, поиск ответов на ещё не заданные вопросы, жизнь как приключение в мире духа.

Конечно, сегодня менее вероятно, чтобы один человек смог изменить траекторию движения целого мира. Но когда объединяются такие вот всё ещё верящие в неизведанное искатели приключений и позволяют энергии своего духа вести себя вперёд вопреки жёсткой дисциплине картезианской логики, тогда-то и создаётся критическая масса, способная влиять на ход вещей. Сегодня в мире куда больше рыцарей духа, чем думают многие. Они бороздят неизведанные моря, и именно благодаря таким, как они, ветер истории непостижимым образом вдруг начинает дуть в другую сторону.

Воины света, новые искатели духовных приключений легко узнают друг друга. Ведь, хотя они отягощены теми же пороками, суетными желаниями и чувством вины, что и другие смертные, в них есть нечто особое: та самая искорка в глазах. Они на всё в жизни откликаются с энтузиазмом, не считая себя при этом ни особенными, ни избранными.

Я не верю в послания для всех, но верю в существование катализаторов и воспламенителей. Например, я стараюсь показать, что сдаться – совсем не то же самое, что потерпеть поражение. Сдаются те, кто даже не попытались принять бой, а поражение терпят люди, способные сражаться. И это может стать трамплином для новых побед.

Сама по себе формальная вера или неверие для меня не значит ничего особенного. Я знавал атеистов, которые ведут себя в жизни намного лучше, чем те, кто называют себя верующими. Случается, что верующего порой одолевает искушение судить своих ближних только на том основании, что он верит в Бога.

С другой стороны, мы, те, кто считают себя верующими, должны признаться, что наша вера – вещь очень хрупкая. Например, я могу утром думать, что моя вера сильна, а к вечеру эта уверенность может испариться. Вера – это не прямая линия.

Нужно объявить всем, что можно быть атеистом или мусульманином, католиком или буддистом, или агностиком, и в этом нет ничего страшного. Каждый сам отвечает за своё сознание. Противоположная позиция неминуемо приводит к войнам, потому что это означает видеть врагов в тех, кто отличается от тебя. Врагов, с которыми надо сражаться.

Меня беспокоит, что идея глобализации экономики может превратиться в идею глобализации Бога. Точно так же меня приводит в ужас представление об однородной культуре, подогнанной подо всех. Меня пугает и идея стандартизированного Бога, устраивающего всех, безличного, не расцвеченного сознанием каждого человека, открывающего его для себя. Культура и религия должны быть выражением индивидуальной души. Сообщество верующих должно складываться из свободных, оригинальных, отличающихся друг от друга личностей, каждая со своим духовным богатством. Огромная опасность глобального рынка состоит в том, что он производит культуру, которая служит инструментом всемирного контроля над сознанием людей. Отсюда только один маленький шаг до нового нацизма.

Мне приходится так много путешествовать, и именно благодаря этому я постепенно начинаю понимать, как проста жизнь и как мало нужно для счастья.

Для меня наслаждение – это "хорошая битва", то есть нечто, совсем не похожее на счастье. Я не соотношу счастье с наслаждением. У меня очень скучное представление о счастье: это воскресный вечер, во время которого ничего не случилось.

Ты то терпишь поражение, то побеждаешь, но это не важно, важно бороться, чтобы добиться своего. В этом для меня радость жизни. Можно сказать, что наслаждение приносит всё, что делается с энтузиазмом. В жизни могут быть страдания и боль, но это не мешает в глубине души испытывать удовольствие, осознавая, что сражаешься за то, что тебе дорого.

Для меня жизнь – своего рода коррида, я каждую минуту должен встречаться один на один с быком ответственности и никогда не знаю, промахнусь или нет. Всё это приносит радость, но не счастье.

Я чувствую себя несчастным, когда поддаюсь трусости, начинаю искать слишком удобных путей. Как это ни парадоксально, я чувствую себя несчастным, когда стремлюсь к комфорту, к счастью.

Я никогда в жизни не искал гармонии. Думаю, жизнь кончается в тот момент, когда перестаёшь бороться и говоришь: "Вот оно". Это, наверное, и есть счастье, но оно меня не привлекает, и я его не ищу.

Я в жизни два или три раза чувствовал себя так – дойдя до конца дороги, чувствовал себя счастливым и останавливался. Это продолжалось недолго, потому что Бог в доброте Своей очень скоро давал мне хорошего пинка и снова отправлял меня в путь.

Именно путь и поиск выковывают характер и изменяют человека. Я продолжаю свой поиск.

Я полностью осознаю, что умру. Поэтому стараюсь не копить богатства, вкладываю все силы в саму жизнь. Мне кажется, именно этого не хватает нашей цивилизации. Только когда мы полностью осознаем, что должны умереть, мы чувствуем себя живыми на все сто процентов.

Я всегда помню о смерти, как будто она сидит подле меня, каждую минуту напоминая: "Будь внимателен, хорошо делай то, что делаешь, не оставляй на завтра то, что можешь сделать сегодня, не копи чувство вины, не стань сам себе противен". Смерть – это самое естественное, что с нами может произойти.

Для меня этика риска предполагает способность оставаться смелым, даже если всё, что нас окружает, призывает сидеть без движения. Ведь с каждым разом общество навязывает всем нам всё более жёсткие правила поведения. Смелость нарушать эти правила – который предполагает поиск настоящего знания с обязательным нарушением традиционных и давно устаревших норм. В этом состоит мудрость безумца.

Главный грех человечества – неспособность к общению, нежеланное, нелюбимое одиночество, забвение того, что мы были созданы, чтобы встречаться друг с другом, чтобы отражаться друг в друге, как в зеркале. И всё, что помогает нам встречаться и общаться, в конце концов помогает нам стать более человечными и более отзывчивыми.

Настоящее величие души проявляется в том, что тебе уже не нужно прощать, потому что ты не чувствуешь никакой обиды. Ведь прощать всегда означает в какой-то степени считать себя выше других, унижать тех, кого прощаешь.

Основываясь только на логике, мы теряем контакт с тайной, лишаем себя наслаждения фантазией. Поэтому я люблю восточную философию, основанную на парадоксах. Там царит не прямая линия, а круг, ведь жизнь не похожа на робота с заранее готовыми ответами. Она непредсказуема и каждую секунду может измениться.

Мы не можем ограничиться чем-то одним, нам нужно привести к гармонии оба начала: логику и интуицию.

Мы должны быть бдительными, чтобы не потерять почву под ногами, быть практичными и объективными, но при этом уметь наблюдать за ходом вещей, наслаждаться их созерцанием, пытаясь понять тот тайный язык, который больше говорит нашему подсознанию, нашей женской сущности, чем нашему разуму.

Женщина должна уметь добиваться равновесия между своей женской и мужской энергией. Точно так же и мужчине нужно научиться приводить в гармонию две присущие ему энергии, мужскую и женскую.

Я стараюсь развивать свои способности и данную мне Силу, а это и значит быть магом, но от этого я не становлюсь лучше или хуже других людей.

Очень тонкая грань отделяет белую магию от чёрной. Речь идёт об очень конкретной вещи, а именно: в чёрной магии человек пытается повлиять на судьбы других.

Быть магом означает развивать познавательные способности, которые не всегда признаются официальной системой знания. Маг – это обычный человек, но отдающий себе отчёт в том, что за поверхностью вещей скрываются другие реальности, другие движения, другие течения.

То, что скрыто за видимой стороной вещей, тайный язык, которым обладают предметы, невидим, но так же реален, как и любовь, хотя мы и не можем его пощупать.

На самом деле мы все – тайна, и единственное, в чём я уверен, так это в том, что мы всегда должны проявлять свои лучшие качества. Только это приносит удовлетворение.

Чтобы причаститься тайны и сделать её частью своей жизни, нужно сломать стену между священным и мирским. А когда разделение исчезнет, священное начнёт проникать в мирское.

Я верю, что существуют два зла: естественное и искусственное. Естественное зло я, как монотеист, считаю левой рукой Бога – это события, которые происходят. Искусственное зло – это то, что мы сами делаем и проецируем на время, ведь это символический мир, который превращается в реальность. Чтобы покончить с тьмой, нужно лишь зажечь свет – нельзя зажечь тьму.

Социум, такой, каким мы его сейчас знаем, он навязывает себя целым поколениям, но, поскольку это не очень ясная, невидимая книга, с ней невозможно сражаться совершенно открыто. Всем молодым людям приходится через это пройти. Одни интуитивно сражаются с тем, что там запечатлено, но не удовлетворяет их, другие принимают всё как есть. Соглашаясь, человек проживает уже не свою жизнь, а жизнь своих родителей, своей семьи, общества, общественного слоя. Хотя я оптимист и считаю, что, дойдя до полного разочарования, мы приходим к точке, в которой всё меняется. Дойдя до крайности, поднимаешься с обновлёнными силами.

Включив свет, мы видим пауков, видим зло, и спешим выключить свет, чтобы не увидеть тараканов. Мы с болью проходим через процесс роста, поскольку первое, что мы видим, – не самое лучшее, а самое тёмное в нас. Но потом придёт свет.

Жизнь для меня – караван, который вышел неизвестно откуда и движется неизвестно куда.

Ты можешь выбрать один из классических путей – медитацию или хорошую битву, но выбор за тобой. Если ты монах-траппист, или буддист, или что-то в этом роде, то закрываешься в монастыре и всё своё время посвящаешь медитации, но если ты человек действия, тебе придётся стать иезуитом, ибо твоя духовность – это духовность битвы. Но всегда нужно выбирать между йогой действия и йогой бездействия. Нельзя останавливаться, потому что нет ни зла, ни добра, как сказал тогда Бог, а есть движение. И в зависимости от того, что это за движение, мы видим в вещах то хорошую, то дурную сторону.

Есть моменты, когда нужно сказать "нет", а бывает, что нужно дать себя направить, полностью подчиниться, пока не увидишь, куда тебя ведут. Это не имеет отношения к твоему праву решать. Ты не перестаёшь принимать решения. Я принимаю решения насчёт того, позволю ли я себя направить или решу воспротивиться. Но я всё равно принимаю решение, не остаюсь на перекрестке.

В моём словаре нет слов "если бы", нет сослагательного наклонения. В нём не знаю сколько тысяч слов, но этого "если бы" там нет, это сослагательное "если бы" обладает разрушительной силой. Когда я выбираю путь или принимаю решение, я это делаю. К добру или нет, но это моё решение. А если я стану думать: "Ах, если бы я тогда сделал то-то...", я всё испорчу.

Сомнение не имеет ничего общего с доверием. Сомнение появляется в момент принятия решения, но у тебя при этом есть доверие к себе, понимаешь? У тебя всю жизнь будут сомнения. У меня они всегда были, и с каждым разом они становятся всё больше, но не мешают мне принимать решения. Сомнение не в том, ошибусь я или нет. Подумать можно потом. За свою жизнь я смог убедиться в том, что всегда есть возможность всё исправить, всегда есть второй шанс.

Кризисы – это всегда хорошо, ведь в это время необходимо принимать решения.

Я все время пытался найти ответ на знаменитый вопрос: кто я? Но больше не пытаюсь на него ответить. Это ведь уже не вопрос, а ответ: "Я есть". А раз я есть, я должен быть. Так что я не могу ответить, я должен просто быть, во всей полноте.

Раньше у меня были цели – думаю, всё-таки важно, чтобы они у нас были, чтобы была некая идея, важно как-то упорядочить жизнь, но саму по себе дорогу нужно воспринимать как величайшее счастье.